5 апр. 2016 г.

По следам GameFest-2016

Хочу сохранить впечатление о конференции игропрактики 4.4.2016. После многочисленных дискуссий о судьбах образования, роли игр и игрофикации (геймификации) в образовании, было важно увидеть срез состояния игровой составляющей в концентрированном виде.

Организаторы честно постарались максимально активно организовать день и использовать игровые формы максимально полно, в том числе, в организационных моментах. И им это удалось. Возможно, я стал старым и скучным, но меня игроформы начинают все больше напрягать и даже, иной раз, раздражать. Я прошел этап игрового запоя лет в 35-40 и гоняю в сравнительно простую игру только как в четки, когда мозги перестают работать.

Личный опыт заставляет поставить под сомнение повальное увлечение деятельностным обучением, при всем уважении к его воздействию и воможностям. На себе понимаю, что все зависит от мотивации: если ученик не мотивирован, деятельностная форма заставит его освоить нечто. Если же ученик настроен на академичное знакомство со знаниевой моделью, деятельность может оказаться избыточной и мешающей, в том числе игровая. Но это попутное соображение-рассуждение, которое осознано давно, но сейчас всплыло в связи с игрой как активной формой деятельности.

  • Впечатление 1. Игра стала индустрией. Игр много. Много сфер применения. Много видов и форм. Много разработчиков и потребителей, в том числе, среди очень серьезных и солидных компаний. Можно уже говорить о рынке и конкуренции.
  • Впечатление 2. Спадающая мода на тренинги и консультации переходит на игры. Самые чуткие и активные тренеры-коучи переходят в игровую сферу: там гораздо большие деньги и ожидания. При этом рынок еще очень просторный.
  • Впечатление 3. Увлечение играми иллюстрирует тезис Анатолия Прохорова о том, что многие современные взрослые остались с неповзрослевшим мышлением-поведением. Это наиболее остро я ощутил вчера на игрофесте. И это очевидная антитеза публичным утвержденям о том, что мы лишаем детей детства.

Последнему впечатлению хочу посвятить больше внимания.

Согласитесь, детство ассоциируется с игрой. Игра подразумевает что-то ненастоящее, но похожее на настоящее. В ней не страшно ошибиться, снова попробовать, пока не надоест или не получится. Но в игре можно и проиграть. Чем это чревато? Да, почти ничем. Можно начать играть в другую игру. У игры есть начало и конец. При этом промежуток времени между ними ничем не оговорен. Игры могут быть опасными, хотя обычно безопасные.

  • Первый философский вопрос: чем отличается игра от неигры?

    • Первый очевидный ответ– ответственностью, потому что игру можно заново переиграть. Если же принять за игры опасные игры, то такой ответ не работает: что более ответственно, чем потерять жизнь?
    • Второй вариант ответа– продукт деятельности нужен другим людям, а не служит только удовлетворению участника деятельности. Тоже скользко. Опустим спортивные игры, которыми увлечено огромное число болельщиков и которые непросто развести с иными видами деятельности, влияющими на эмоции (искусство, например). Берем летные тренажеры: откровенная игрушка, без которой летчика уже не сертифицируют.
  • Второй философский вопрос: мера ответственности взрослых в развитых странах сегодня сильно отличается от игровой?

    • Можно ли потерю работы сравнивать с проигрышем в игре?
    • А поиск новой работы сравнивать с другой игрой?
    • А сама работа по рисованию разных бумажек и даже чертежей?
    • А работа по разным вариантам стучания пальцами по компьютеру и вождению мышкой по столу?
    • А военная работа, особенно, с начинающимся внедрением роботов? Даже она становится неотличима по деятельности от компьютерной игры!

Одно очевидно: развитие цивилизации привело к существенному расширению диапазона игр. Оно настолько существенно, что становится неотличимо от неигры.

Комментариев нет: